ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
ЛЕКЦИЯ 13. МЕНЕДЖМЕНТ КАК ФОРМА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ — 1.
Два философских отступления. О внутренней противоречивости идей. О
познаваемости форм будущего
.
ЛЕКЦИЯ 13. МЕНЕДЖМЕНТ КАК ФОРМА
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ — 1. Два философских отступления. О внутренней противоречивости
идей. О познаваемости форм будущего
Начну с более обстоятельного ответа
на важный вопрос, который мне был задан в прошлый раз. Вы помните, что мы
занимались процедурным описанием организации и пришли к выводу: оно может быть
непротиворечивым в том и только в том случае, если проект организации является
конкретизацией некой изначально целостной, непротиворечивой концепции. А если
подобной единой концепции изначально не было, то противоречия неустранимы.
Поэтому в основе всякого организационного проекта должен лежать некий эйдос,
т.е. идеальная модель организации, которую мудрецы прозревают на небесах. И тут
мне был задан коварный вопрос: а сами эйдосы могут быть противоречивы?
Вообще-то разбирательство с этой
проблемой увело бы нас далеко в сторону от нашего прагматического предмета. Но
не оставлять же такой замечательный вопрос без достойного ответа! В качестве
такового я вам перескажу сюжет платоновского диалога “Парменид”.
На великий праздник Панафиней в Афины
съезжаются философы, мудрецы, специалисты по менеджменту, экономике и праву со
всех концов Эллады, и в т.ч. академик Парменид и член-корреспондент Зенон,
известный своими парадоксами-апориями. Сократ, возраст которого в то время как
раз соответствовал среднему возрасту нашей аудитории, подкатывается к нему с
целью поучиться мудрости, и по возможности на халяву (популярные в то время
платные учителя мудрости – софисты – были ему явно не по карману). Парменид
соглашается, но говорит, что для предварительных диалектических упражнений ему
нужна некая “боксерская груша”, т.е. кто-то, кому он задавал бы вопросы и в
ответ получал “да” или “нет”. На эту роль взяли Аристотеля – но не Стагирита
(тот к тому времени еще не родился). Просто Аристотель – популярное греческое
имя типа Вани в России. И вот Парменид начинает задавать Ване Аристотелю
вопросы и требует на них односложного ответа “да” или “нет”.
Сократ рвется сразу взять быка за
рога: приступить к выяснению, в чем смысл жизни и в чем различие между путями
государственного мужа и философа. Парменид отвечает: “Погоди! Невозможно на
такие вопросы найти ответ с ходу, не поупражнявшись сперва в том, что обычные
граждане считают “пустословием” (или в другом варианте перевода
“словоблудием”).
“А какого сорта это пустословие?” –
спрашивает Сократ. Парменид отвечает, что это очень просто, и предлагает
обсудить некую посылку: “Положим, что “единое – едино”, и обсудим эту тему”. Он
начинает задавать вопросы по этой теме, Аристотель честно отвечает: “да” или
“нет”, и где-то страниц через 20 выясняется, что единое – множественно. При
этом все вопросы были логичны, все ответы были однозначны, а вывод получается
такой странный.
“Хорошо, – говорит Парменид, – раз
такое дело, предположим, что единое и впрямь множественно”. Он снова начинает
задавать свои дурацкие вопросы, а Аристотель отвечает. И еще страниц через 20
унылого зубодробительного текста, состоящего из простых (с виду) вопросов и
однозначных ответов, получается, что единое все-таки едино. Т.е. за какой эйдос
ни возьмись, очень быстро логика приводит к тому, что в его сердцевине
обнаруживается пресловутое противоречие.
Смысл диалога: Парменид показал
Сократу, что всякий эйдос, за какой они только ни брались, внутренне
противоречив. Хорошо это или плохо – вопрос вообще-то философский. Но к
вопросу, хорошо это или плохо для менеджмента и проектирования организаций, мы
со временем, дай Бог, подойдем.
Вспомните, начиная этот курс лекций я
предложил вам прежде чем хвататься за предмет профессиональной деятельности
менеджера, разобраться с ее идеей, найти для нее философскую основу. Хотелось
бы выяснить, как выглядит ситуация с будущим вообще, а заодно и с будущим
менеджмента, нашим с вами профессиональным будущим. Это тесно связано с
проблемой, поставленной Фукуямой: окончилась или
не окончилась история? Имеем ли мы право задаваться вопросами о будущих формах
деятельности, в частности деятельности менеджеров? Или это запрещено и мы
должны ковыряться лишь в той субстанции, что находится перед нами? Т.е. должны
понятие “менеджмент” изучать как совокупность известных на сегодня форм, учений
и течений, книжек о нейролингвистическом программировании, разрешении
конфликтов, стратегическом планировании, об управлении персоналом и пр.?
Здесь мы опять касаемся области
проклятых вопросов, которые я временно обойду. Например, есть Карл Поппер,
зануднейший философ, очень популярный в годы перестройки и гласности. Я вам его
читать особо не советую, но если придется, возьмите самую тоненькую брошюру
(чтобы уменьшить зло) под названием “Нищета историцизма”, и попробуйте ее
одолеть. Вы, конечно, умрете с тоски, но смысл позиции Поппера уловите. Он,
опять-таки, состоит в том, что абсолютно ничего предсказать невозможно. И будь
Поппер более экзистенциальным философом, он описал бы свое представление на
этот счет приблизительно так.
Перед нами находится стена. На стене
вместо валтасаровского “Мене, мене, текел, упарсин”
невидимая рука (увы, на сей раз не рынка) пишет перечень текущих проблем. В
частности, читаем, что у нас не хватает денег на зарплату бюджетникам, плохо
собираются налоги, китайцы напирают на Дальний Восток. И мы решаем всегда те
проблемы, что сей момент свалились нам на голову. А что за этой стенкой, каков
ряд проблем № 2, нам знать не дано.
Решение проблемы означает, что мы
проламываем головой стену, после чего попадаем в некую бесформенную пустоту.
Однако в тот момент, когда мы суем в этот пролом ногу или голову, там возникает
следующая стена, следующая проблема. Тем самым мы, проломив стенку, творим
непосредственное будущее.
Есть такая присказка Станислава Ежи
Леца: “Ну хорошо, ты пробил стенку лбом, но что ты будешь делать в соседней
камере?!” В этой картине будущего мы проваливаемся в следующую камеру, и там
немедленно возникает следующая проблема, которую заранее предсказать было
невозможно и которая, в известном смысле, создается нами же как отход
производства, побочное следствие творческого акта по решению текущей проблемы.
Но предсказать, что будет через раз, мы в принципе не можем. Так вот, позиция
Поппера состоит, грубо говоря, в том, что и не надо. Нужно построить такое
конструктивное социальное здание, которое поможет нам разрешать сегодняшние
проблемы. А умствования относительно того, сколько есть на свете “формаций” или
“идеальных типов”, есть ли они вообще, через какие этапы, по каким схемам все
это будет двигаться – реликты романтической эпохи.
Я просто констатирую, что есть
подобная точка зрения. Вспомните слова, сказанные Воландом голове Берлиоза:
среди множества теорий есть и такая, согласно которой каждому будет дано по его
вере. Да сбудется же это. Попперу и Фукуяме
угодно жить в мире, где человеческое будущее то ли абсолютно закрыто, то ли его
и вовсе нет. Предоставим их самим себе и двинемся навстречу собственному
будущему.
.
