ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
Родословная семьи с Брайтон-Бич
.
Родословная семьи
с Брайтон-Бич
После Первой
мировой войны дела в конторе по торговле жильем Мартина и Берди Нидерхофферов,
родителей моего отца, шли все хуже и хуже. Вынужденные вести более скромный
образ жизни, они переехали на Брайтон-Бич. Жилье в многоквартирном доме стоило
недорого, он стоял прямо на берегу Атлантического океана, так что они
рассчитывали сделать и жизнь, и отдых экономнее. В 1917 году там и родился их
сын Артур.
Родители моей
матери, Сэм и Гертруда Айзенберг, переехали на Брайтон-Бич по совету врача.
Гертруда перенесла тяжелую операцию на щитовидной железе, и хирург рекомендовал
ей постоянную близость к морскому воздуху, богатому йодом. Их дочь Элен
родилась в 1924 году.
Мои родители
познакомились в 1939 году. Элен была редактором школьной газеты «Журнал
Линкольна». Среди других членов редколлегии была Джейн Нидерхоффер, брат
которой считался звездой футбольной команды Бруклин-колледжа. Большой эрудит,
он часто помогал сестре с домашними заданиями. Вскоре в приготовлении уроков
стала участвовать и моя мама. Последовал роман, а за ним и я, ровно через
девять месяцев после свадьбы Арти и Элен в 1943 году.
Арти был
человеком того типа, который встречается. хотя бы раз в жизни каждому — его
любили и уважали все. Больше всего он напоминал Бальдра, скандинавского бога
света и красоты, смелого, умного, справедливого, искреннего, простого и щедрого
— самого доброго и сострадательного из всех богов.
Арти получил
юридическую степень на юридическом факультете Бруклин-колледжа в 1939 году и
стал членом Нью-Йоркской коллегии адвокатов в 1940 году. Однако в стране
по-прежнему продолжалась депрессия, и он не смог найти работу по специальности.
Шел восьмой год «нового курса» Рузвельта, безработица держалась на
уровне 18%.. Отцу нужна была работа, и в 1940 году он решил поступить в
нью-йоркскую полицию.
Отличная оплата,
больше 10 000 долларов в год, неплохая пенсия и отсутствие страха потерять
работу — как не позавидовать всем, кто работает в полиции, в пожарной и санитарной
инспекции! Когда Нью-Йорк решил принять на работу в полицию триста человек, в
очередь на сдачу экзамена выстроилось больше тридцати тысяч. По результатам
экзамена Арти оказался в первой сотне. Его зачислили патрульным в участок на
Кони-Айленд Он подрабатывал ночным сторожем, а также погрузкой «Нью-Йорк
таймс» на развозившие тираж грузовики. Вскоре он продолжил образование в
Бруклин-колледже и Нью-Йоркском университете и получил степень доктора
социологии с отличием. После двадцати лет службы он ушел в отставку в чине
лейтенанта и стал профессором и одним из основателей Колледжа
криминалистической юриспруденции имени Джона Джея (который стал частью
университетской системы города). Его книги и сегодня остаются классическими
трудами в этой области: «Банда» (очень характерно, что Арти не
возражал, когда его научный руководитель в докторантуре поставил свое имя в
качестве основного автора), «За щитом», «Сила
противостояния», «Семья полицейского».
Арти и Элен
обосновались на Брайтон-Бич, в маленькой квартире в стиле арт-деко, всего в
одном квартале от четырех главных достопримечательностей Брайтона — частного
пляжа, висячей мостовой, электропоездов и огромного кирпичного здания городской
школы номер 225.
Жемчужиной
Брайтон-Бич был «частный» кусочек пляжа. На нем все еще красовалась
табличка «Частный» с тех самых дней, когда магнат Джозеф П. Дэй
затеял перестройку набережной, стремясь превратить его в курорт для игроков и
прожигателей жизни. Это было моим любимым местом.
Следующую четверть века Арти и Элен проводили свой досуг по большей части
на набережной. Песчаный пляж Брайтона тянется на 30 метров от полосы прибоя
почти на протяжении мили. На востоке он граничит с дорогим Манхэттен-Бич, на
западе — с вечным карнавалом парка отдыха на Кони-Айленд Брайтон снисходительно
позволяет бедноте дышать тем же воздухом, любоваться теми же видами, уплетать
те же лакомства и заниматься тем же спортом, что и богачи. Полоса пляжей
тянется на добрый десяток километров. Свежий морской воздух, шум прибоя, игра
света и тени на границе воды и песка, простор, великолепный океанский лайнер,
уходящий в неведомые страны, закат солнца на море — картины, лучше которых не
мог бы желать никто из богатых и сильных мира сего. Лакомства и яства? Ни один
царский стол не сравнится с кнышами миссис Сталь, устрицами от Лунди, сосисками
Натана в пляжных закусочных; а ведь было еще множество кондитерских
магазинчиков, окружавших пляж, где продавались вафли, горячие сухарики и бог
знает что еще. Срочную связь телефонные автоматы в кондитерских обеспечивали не
хуже, чем частные почтальоны аристократов или почтовые голуби Ротшильдов и
агентства «Рейтер». Спорт? Ответом Брайтона на лаун-теннис и сквош
было размахивание ракетками и игра в мяч. Простые люди отбивают теннисный мяч
от бетонных стен и гоняют футбольный мяч на цементных площадках. Спецпокрытия и
трава не для них.
.
